Мама прятала от меня кисточки

Интервью с замечательным русским художником, основателем и художественным руководителем школы акварели, жителем Замоскворечья Сергеем Андриякой "Вестник Замоскворечья" планировал дать еще в марте, приурочив его к большой выставке планировавшейся в Манеже. Выставка не состоялась из-за всем известных трагических событий.

- Сергей Николаевич, выставка в Манеже планировалась как отчетная за первые 5 лет работы вашей школы акварели - более 2000 работ - и Ваши, и преподавателей школы, и лучших учеников. Пожар Манежа не заставил отказаться от этих планов?

- Нет, конечно, мы обязательно проведем большую выставку, но только осенью. Сейчас ведутся переговоры о возможности разместить нашу выставочную экспозицию в залах Третьяковки в Лаврушинском или в ЦДХ.

- "Вестник Замоскворечья" обязательно пригласит на эту выставку своих читателей.

Сергей Николаевич, теперь обратимся к творчеству. Наверное, вам часто задавали этот вопрос, тем не менее, ответьте, пожалуйста, за какие такие достоинства вы предпочли акварель, чем она вас так покорила?

- С акварели я начинал, как, впрочем, и все художники. Изучал ее три года в Суриковской школе. И вот как-то так получилось, что потом, перейдя к маслу, я не бросил и акварель. Не смог с ней расстаться. Понимаете, масло – это глухой материал, это как замазка. А акварель - в ней есть особое очарование, особая эстетика. Акварель гораздо богаче, чем масло. Причем, пользуясь ею, можно решать задачи любого масштаба, любой сложности.

- А как же насчет долговечности. Переживут ли эти картины века?

- Пережили же Дюреровские акварели 500 лет…

- Вы пользуетесь самыми обычными акварельными красками?

- Наша акварель - петербургская - лучшая в мире. По качеству, по светостойкости. Бумагу я, правда, использую западную. А вот краски - только наши.

- Ваш отец был директором Московской средней художественной школы (МСХШ). Кстати, она находилась в Замоскворечье, напротив Третьяковки. Можно сказать, что талант художника и педагога – это у вас наследственное?

- Разумеется, я очень многим обязан своему отцу. В МСХШ он преподавал с 1939 года, с самого ее основания. Ушел добровольцем на фронт, затем вернулся в школу и оставался ее директором до 1977 года.

Отец очень любил старое Замоскворечье. Мы много гуляли с ним по улочкам и переулкам, и папа всегда обращал мое внимание на старинные особняки, дворы. Нет, он не объяснял красоту, не разлагал ее на составные части, он просто говорил мне: "Посмотри, как это красиво!" Часто отец брал меня вместе со своими учениками на летние практики. Но он никогда не тянул меня в художественную школу.

- А мама?

- Она вообще прятала от меня кисточки.

- ???

- Она прекрасно понимала, какая это тяжкая стезя, что она требует от человека полной отдачи. Идти до конца или не идти вообще. Первое время родители не обращали внимание на мое увлечение. Все в детстве лепят, все рисуют - это ровно ничего не значит. Но когда отец понял, что меня за уши не оттащишь от акварели, то он решил не наступать на горло моей песне и принял активное участие в моем становлении, как художника. Я очень много занимался. В результате поступил в МСХШ, а потом в Суриковский институт.

- Никогда не жалели?

- Что вы! Это для меня как дыхание, как сон, как жизнь. Как можно жалеть о том, что дышишь?

- Что же было после поступления в Суриковский?

- Это были тяжелые для меня времена. Умер отец. Ответственность за семью легла на мои плечи. Мне пришлось устроиться на работу. Так, будучи студентом третьего курса, я стал преподавать в том же институте, что в те времена считалось редкостью. Я был самым молодым преподавателем в этом вузе. Так что, как видите, стаж педагогической работы у меня немалый.

- Сергей Николаевич, вами написано огромное количество картин. Кстати, вы не считали, сколько?

- Нет. Боюсь, это невозможно.

- И как же вам удается совмещать творческую работу с огромной нагрузкой руководителя художественной школы?

- Будете спать 3-4 часа в сутки, есть один раз в день - поверьте, и вы все будете успевать. Для меня работа как наркотик. Если я ничего не пишу один день, мне тяжело, если по каким-то причинам мне не дают работать несколько дней, что бывает крайне редко, я становлюсь невыносим. Жене, всем, кто рядом, достается…

- В среднем, вы долго работаете над картиной?

- Мастер должен работать быстро.

- А как же Иванов и его "Явление Христа народу"?

- Так и знал, что вы приведете этот пример. Иванов работал долго, потому что он поставил задачу, невыполнимую в рамках академической живописи. Так что это не правило, а исключение из него. А что касается меня, я пишу по-разному. Могу за 10 минут сделать зарисовку из окна поезда. У меня сотни таких небольших акварелей. Есть и огромные 2 –3 метровые, есть даже панорама 6,5 метров. Такие работы пишутся несколько месяцев.

- Назовите самые значимые, самые любимые.

- Не могу. Вот, к примеру, предположим, есть у вас десять детей. Я же не буду спрашивать, кого вы больше любите. Все – ваши, все - дороги.

- У вас много акварелей с замечательными замоскворецкими пейзажами. Это потому, что вы любите наш район?

- Да, я очень люблю Замоскворечье. Я уже говорил, что много гулял здесь со своим отцом. Квартира моей жены - в 5-м Монетчиковском. Из окна нашего дома хорошо виден шлемовидный купол старообрядческого храма, что на Новокузнецкой.

Действительно у меня очень много акварелей посвященных Замоскворечью. Я часто и с огромным удовольствием пишу его, потому что именно здесь я нашел образ старинной Москвы. Особняки, переулочки, храмы… Меня часто спрашивали, почему на моих картинах так много храмов. Как же не писать такую красоту?! Ведь храм – это еще и сгусток культуры, всего самого лучшего, что было в архитектуре живописи… Во дворе, где я жил с родителями, - храм Иоанна Воина. Я очень любил его писать в разных состояниях. Днем, на закате, когда оранжевый луч солнца тихо касался его купола, в темноте, при слабом свете месяца.

- Давайте поговорим о вашей школе. Прежде всего, скажите, зачем вам понадобилось создавать новое учебное заведение. Чем, например, МСХШ плоха?

- Ничем. Наверное, дело в том, что я человек слишком активный и работоспособный. Я должен выкладываться полностью. Меня не устраивает, если я отдаю себя на 20% или даже на 50%. Мне нужно на 100. У меня не было такой возможности в Суриковском. А я хотел создать свою систему преподавания.

Я поставил перед собой вопрос: можно ли научить рисовать любого человека? Я долго думал над этим и решил создать свою школу, которая бы являлась положительным ответом на этот вопрос. Так в самом начале 1990-х возникла маленькая студия. Находилась она, кстати, в Замоскворечье. Затем количество учеников стало увеличиваться, так что две наши комнатки оказались тесны.

Мы получили поддержку правительства Москвы, Для новой школы был выбран красивый старинный особняк в самом центре Москвы, в Гороховском переулке. Здание, построенное еще в 1889 году английским архитектором Геппенером как детский приют, было поднято из руин и приспособлено под размещение специализированной школы акварели с музейно­выставочным комплексом. 2 сентября 1999 года состоялось ее открытие (кстати, очень торжественное – в присутствии мэра Москвы и других официальных лиц). Сегодня здесь в ее стенах обучается около 500 человек.

- Так вы ответили на вопрос, можно ли любого человека научить рисовать?

- Ответил – можно. Нет, я не смогу сделать художника. Быть художником – удел немногих. Но научить человека изображать, то, что он видит, можно.

- А зачем это надо?

- Хороший вопрос. Сейчас попытаюсь объяснить. Понимаете, мы с вами живем в очень красивом мире. Но видим ли мы эту красоту, замечаем ли ее? А ведь, согласитесь, человек, который не способен видеть красоту – обделенный, несчастный. А вот когда вы попытаетесь изобразить какой-нибудь предмет на бумаге, то уверяю вас, вы посмотрите на него другими глазами. Вот, скажем, попробуйте нарисовать чашку, из которой каждое утро вы пьете чай. На другой день вы будете смотреть на нее совсем по другому, вы сможете ею любоваться. Словом, возьмите в руки кисть - и мир предстанет перед вами во всех своих красках. Люди, которые учатся в нашей школе, вовсе необязательно станут живописцами. Они станут (или уже стали) юристами, врачами, программистами, бизнесменами, кем угодно. Но основа, которую они здесь получили, останется с ними навсегда.

А сейчас я вам скажу еще одну удивительную вещь. Живопись обладает терапевтическим эффектом. Прежде всего, очень хорошо снимает стресс. Вот я поругался с кем-то или попал в какую-то тяжелую ситуацию. Можно, конечно, напиться или подраться, чтобы избавиться от накопившегося раздражения. А можно взять в руки кисть… Кстати, я всегда советую своим ученикам, профессия которых связана со стрессами, с бизнесом, брать с собой в деловые поездки мольберт и краски. Говорят, очень помогает.

- Значит акварель – это еще и лекарство.

- Расскажу бывший со мной недавно случай. Раз вечером чувствую я – заболеваю. Все тело ломит, температура поднимается. Утром встаю еле живой. А на моем столе – большой букет хризантем благоухает – кто-то подарил накануне. Очень уж красивые. И я со всей своей высокой температурой сажусь писать. Пишу день, а к вечеру спохватываюсь – я же с утра болен был…

- Вы не пробовали написать учебник? Например, о том, как вы возрождаете технику акварели…

- Да ничего я не возрождаю. Неправильно так говорить. Я просто продолжаю те традиции, приемы, которые существовали до меня, но по-современному. Техника акварели безумно сложная. В свое время я много занимался этим вопросом, пока мне не попалось "Руководство по акварели" середины XIX века. Полистав эту книжечку, я понял, что в некоторой степени занимался изобретением велосипеда. Не во всем, конечно, но многие из приемов, которые я "открыл", существовали до меня. Что касается современного учебного пособия, сейчас как раз идет работа над этим.

- Сергей Николаевич, вот вы известный человек, из современных акварелистов самый известный. Скажите, а вы не чувствуете бремени славы, никак она вам не мешает?

- Да нет, живу и работаю я, как и раньше, в том же темпе и ритме, к которому привык. Знаете, мне всегда были противны люди, которые чего-то в жизни добившись, впадают в манию величия. Начинают раздувать щеки, лелеять свою гениальность. Ходят как пророки. Тьфу! Это даже не только противно, но и смешно. Ну, умеешь ты делать то-то и то-то, ну и что? Это же не твое, это Бог дал тебе такие таланты! И не гордись этим, ничем ты от дворника не отличаешься!

Беседовал Андрей Востриков

Ответить Скрыть