Томилин Герман Васильевич. Кто сказал, что на войне не страшно?

Фронтовой разведчик Герман Томилин:

Полковник Герман Васильевич Томилин прожил долгие, счастливые, полные трудов и подвигов 90 лет, 36 из которых отдал военной службе. Он не дожил до 80-летия Победы. Но ему довелось отпраздновать 9 мая 1945 года, хотя он, военный разведчик, каждый день Великой Отечественной рисковал жизнью. "Победу я встретил в Чехословакии, – рассказывал Герман Васильевич, – был в это время в окопах с другими солдатами. Помню, раздались выстрелы, крики "война кончилась". Я схватил пулемет Максим и ленты две выпустил в воздух от избытка чувств. Радость была непередаваемая. Остался жив! Ни один фильм о войне, о Победе, не передает ни тех чувств, ни вообще реалий войны".

Герман Васильевич часто повторял строки Юлии Друниной: "Кто говорит, что на войне не страшно – тот ничего не знает о войне".

На вопрос, что помогало преодолеть страх, он отвечал: "Просто был молод, не думал о смерти, чувство страха подавлялось необходимостью выполнить боевую задачу. Ну и еще – желание отличится, быть первым. Я всегда был лидером".

Вспоминает корреспондент "ВЗ" Кристина Попова:

"Когда я увидела этого человека, то просто не могла поверить, что ему уже 82 года, казалось, что он, как минимум, лет на двадцать моложе. И во всем – в его движениях, манере говорить, походке – чувствовалась военная выправка и железный характер. Жил он в симпатичной уютной квартире в 3-м Монетчиковском переулке вместе со своей супругой, вместе они прожили почти 65 лет".

На фронт Герман Васильевич попал совсем молодым парнем. 18 июня 41 года у него был выпускной, а 10 июля он вместе с друзьями уже был на пороге военкомата. Их встретили словами "А мы вас уже ждем!"

"Ни у меня, ни у моих знакомых и родных даже мыслей не было, что начнется война, – рассказывал Герман Васильевич. – И когда 22 июня в 12 часов из репродукторов раздались страшные слова, все высыпали на улицу в паническом состоянии. Никто не ожидал. Женщины рыдали, заламывая руки. И только мы, мальчишки, не понимали всего ужаса произошедшего. У нас было возбужденное состояние, и такое... шапкозакидательское настроение: мы быстро всех победим!"

11 июля Германа Васильевича направили в учебный полк связи под Казанью. "Все учебные заведения, в которых я оказывался – а их было много – я заканчивал только "на отлично". Это был мой принцип", – признавался Томилин.

В октябре Германа Васильевича отправили на Карельский фронт начальником радиостанции. Потом он становится заместителем командира лыжного взвода разведки. "В тыл к финнам ходили, собирали сведения, брали языков. Отмечу, что финны в плен сдавались редко, воевали зло, жестоко и с ненавистью к нам. Взять финна очень трудно, но мы это делали. С ноября 41 по февраль 44 троих пленных сумели захватить. Несколько раз ходили в разведку боем. Вызывали огонь на себя. Когда финны по нам стреляли, наши с деревьев засекали, откуда бьют. И потом бомбили эти точки", – вспоминал Герман Васильевич.

Половина подчиненных Германа Васильевича были бывшими заключенными из Соловецкого лагеря, – в основном, молодежь, которая попала туда за мелкое хулиганство (например, выругались матом на улице), но сражались они не за страх, а за совесть. Проведя несколько удачных разведопераций, в которых участвовал наравне с остальными, Герман Васильевич получил свою первую медаль "За боевые заслуги".

С февраля по ноябрь 1944 года Герман Васильевич проходит обучение в военно-политическом училище, окончив которое с первым разрядом он мог выбрать, на каком фронте воевать. И он выбрал 2-й Украинский, где занял должность комсорга мотострелкового полка.

"Там я через несколько дней подвиг совершил. На пути продвижения наших войск немцы оставили в окопе у дороги прикованных цепями пулеметчиков. Они целых три дня задерживали продвижение нашего полка. Я вызвался: "Дайте мне трех разведчиков – сделаем". Разработал план операции, успешно провел ее, в результате мы уничтожили огневую точку, взяли пленных. Комполка меня к ордену Красной Звезды представил... Ответ сверху был такой: "Комсоргу полка надо заниматься воспитанием личного состава, а не взятием пленных". И остался я тогда без ордена".

Самым страшным словом для тех, кто воевал, вспоминал Томилин, было слово "атака". Ведь все прекрасно понимали, что выживут немногие. Каждая атака – это подвиг. Томлину, как комсоргу, приходилось не раз поднимать людей в атаку. Одну из них он запомнил навсегда. Это было в Чехословакии. Он встал и бросился вперед, подняв за собой батальон – 120 человек бесстрашно пошли за ним в бой и захватили высоту. Но сам Томилин чуть не погиб – в него в упор выстрелил немецкий офицер. Пуля попала в голову, но, к счастью, прошла по касательной. 6 дней он пролежал в госпитале. А потом... выписался не долеченный, с перевязанной головой, и вернулся на фронт. За успешное выполнение этой боевой задачи Томилин был награжден орденом Красного Знамени, которым очень гордился.

А за три атаки он был удостоен ордена Отечественной войны II степени.

Боевой путь Германа Васильевича пролег через Румынию, Югославию, Венгрию, Австрию, Чехословакию. И везде наши войска встречали цветами. "Чехи даже мыли улицы, перед тем как мы шли по ним".

В боях он был дважды контужен и ранен в голову.

Многое пережив за время войны, тем не менее, он не огрубел, не очерствел душой. Был случай. В Чехословакии он первым заскочил в сарай, где прятались 12 раненых немцев: "Слышу: "Не стреляйте, не стреляйте". Рука у меня не поднялась, опустил автомат. За мной вбежали наши солдаты, мы обыскали немцев и взяли их в плен".

И еще штрих к портрету Германа Васильевича. Он не курил и не пил – даже фронтовые наркомовские сто грамм, не выпил ни грамма.

Когда наступил долгожданный мир, Герман Васильевич, несмотря на инвалидность, не оставил службу и проводил свою жизнь, как и любой военный, в постоянных переездах. В отставку он вышел лишь в 1977 году в звании подполковника.

Всего грудь Германа Васильевича украсили 6 орденов и множество медалей, в том числе ордена Красного Знамени, Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды и "Знак Почета". В 2000 году ему было присвоено звание полковника.

Живя в Замоскворечье, Герман Васильевич был прихожанином соседнего храма Спаса Преображения на Болвановке.

"Да, я верующий человек, – признавался он. – Моя семья была верующей, мы в храм ходили, причащались. Помню, когда меня приняли в комсомол, я пришел домой и говорю: "Теперь икону надо снять". А мама мне: "Я тебе так сниму! Ремнем!"

Много случаев было, когда я мог погибнуть. Но ведь не погиб! Кто–то меня хранит. Кто–то ведет по жизни! Я это чувствую. Господи, прости меня, грешного".

На склоне лет Герман Васильевич активно занимался патриотической работой с молодежью в замоскворецких школах, делился бесценным опытом. Рассказывал ребятам правду о Великой Отечественной.

Часто повторял школьникам: "Я был достаточно мягким молодым человеком. Армия же сформировала мой характер, убеждения, волю. Армия дала мне все".

И еще: "Я очень удачлив был на фронте. Сколько раз мог погибнуть – но остался жив! И все, кто со мной ходил в разведку, выжили. Ни одного человека я не оставил раненого, и ни один человек не погиб".